Пытаясь организовать православную подростковую структуру, даже самый энергичный руководитель столкнется со множеством трудностей. Чем заинтересовать тинейджеров? Как найти свободное время, которое в таком количестве «съедает» это начинание? Где взять помощников? Как достать финансирование? Лишь немногие энтузиасты находят ответы на эти вопросы.

 

Пять лет назад по благословению протоиерея Николая Беляева мы с несколькими помощниками организовали при подростковом клубе «Спутник» Петроградского района молодежное объединение «Утренняя заря». До этого у меня уже был какой-то опыт работы с подростками, когда я работала преподавателем в колледже, затем, когда старшая дочь вошла в «трудный возраст». Теперь предстояло собрать все знания и умения воедино и попытаться сделать что-то «с нуля».

У меня неплохо получается организовывать поездки (в силу основной профессии журналиста везде оказываются знакомые), общий язык с подростками находить тоже умею, но гораздо сложнее быть массовиком-затейником, а самая большая трудность, учитывая занятость в семье и на работе, — найти время для всех этих дел. Потому что мелких и крупных забот, как показал уже начальный период существования нашего объединения, оказалось очень много.

 

Практика: радости и разочарования

На нашу первую встречу подростков собралось немало. Мы знакомились, пили чай, строили планы. Хотя ребята очень стеснялись, но интерес друг к другу проявляли, и контакт состоялся. Вторая встреча — выезд в один из реставрируемых храмов города —прошла и того лучше. Мы собрались на Московском вокзале и прямо у памятника Петру I решили в виде игры повторить, кого как зовут: встали в хоровод и, поднимая руку по кругу, называли свое имя и имя соседа. Потом в храме слушали экскурсию, подготовленную одним из мальчиков специально к этому дню, помогали очищать дорогу от камней, пили чай, беседовали с настоятелем, дружно шли обратно к метро. Все было так, как хотелось, так, как надо!

Наверное, это первое время — пока хватало сил у меня, энтузиазма у помощников-студентов, прелести новизны у всех — можно назвать лучшим периодом в жизни «Утренней зари». Каждое воскресенье мы организовывали или встречу: от бесед с батюшкой до похода в боулинг; или поездку: от городских храмов до Новгорода и дальше. Мне было интересно с ребятами, работа с ними оказалась радостью и… моей неподъемной ношей. С понедельника я начинала думать о том, что будем делать в воскресенье? К среде эти мысли становились паническими, я начинала либо звонить каким-то знакомым с других приходов, либо узнавать о выставках; выяснять расписание электричек, если планировалась поездка за город; узнавать, договариваться, планировать... Много раз я пыталась привлечь старших ребят себе в помощь, но всегда оказывалось, что проще сделать самой, чем надеяться на рассеянных и загруженных подростков, которые, как правило, вспоминали о своем обещании помочь (обзвонить, узнать…) слишком поздно. А со стороны родителей моих подростков я встречала удивительное равнодушие, лишь пару раз папы и мамы проявили какую-то полезную инициативу.

Особенно было сложно организовывать дальние поездки. Помню, чтобы найти монастырь в Белоруссии, готовый принять беспокойных отроков и отроковиц, я истратила на телефонные переговоры тысячу рублей. Но еще сложнее оказалось собрать ребят. Хотя обзванивали подростки друг друга сами по «пятеркам», приходилось звонить по второму кругу: отвечать на вопросы, объяснять, уговаривать. Почему-то перед каждой поездкой на ребят нападала новая волна робости и неуверенности. Зато после поездок они очень объединялись, были полны впечатлений, воспоминаний и энтузиазма.

Вся эта возня отнимала у меня массу времени и эмоциональных сил. Периодически роптала и моя семья. Конечно, вообще без помощников я бы не справилась. Находились и прекрасные взрослые (чаще не родители, а просто отзывчивые люди из знакомых), которые ездили с «Зарей», когда я не могла, и замечательные студенты, которые становились настоящими лидерами, но все равно процесс в целом надо было инициировать и контролировать самой. Да и энтузиазма старших ребят хватало обычно на год: потом их увлекала или другая молодежная инициатива, или у них случалась любовь, и они отходили в сторону.

А я поняла одну вещь: если руководитель лично не будет держать руку на пульсе еженедельно, ежедневно; если не сможет вкладывать свои силы, любовь, наконец, финансы… все начнет затухать.

Вот и я по банальной причине — рождению в нашей семье младшей дочки — постоянно руку на пульсе держать не смогла. Не могу сказать, что «Заря» развалилась: благодаря некоторым чудесным ребятам, которые с самого начала были в организации, а потом подросли и стали помощниками, все потихоньку движется. Сейчас найдены новые руководители, поставлены новые задачи… кто знает, не обретет ли «Утренняя заря» свое второе рождение? Хотелось бы верить, что мои собственные подрастающие дети со временем смогут найти там верных друзей.

 

Теория: кому и зачем этот нужно?

Оставив эмоции и обратившись к теории процесса, хотелось бы сделать некоторые выводы.

Первое. На приходах должны быть организации для подростков. Лично я не приемлю рассуждений типа «пусть сами решат, нужна ли им Церковь». Если так считать, то не нужны и воскресные школы («вырастут и сами узнают о Боге»), и миссионерские мероприятия («если захотят прийти в храм, то найдут дорогу»), и катехизаторские курсы, и прочие начинания. Подростки действительно сами решат, нужна ли им Церковь и сообщество верующих. Но эту Церковь они должны ощущать, в этом сообществе верующих, хотя бы изредка, находиться. Как сказала одна мама про свою дочку: «Вы не смотрите, что она редко появляется, главное, она знает, что вы есть, что она к вам всегда может прийти…» У меня есть термин «конструктивное нехождение в храм». Это когда подросток (да и взрослый, бывает) не ходит в церковь воскресенье за воскресеньем, но знает, что в принципе он должен там быть, и анализирует, почему он не делает этого, переживает. В каких-то случаях, на мой взгляд, такое «нехождение» полезнее, чем автоматическое, бездумное хождение. Так же и тут: например, одна знакомая девочка в какой-то момент навсегда ушла из объединения (не сложились отношения, не нашла друзей), но и в 20 лет она помнила, знала, что есть молодые, современные люди, которые «не выпендриваются», не злые и к тому же верующие… как и она.

Повторюсь: на каждом приходе, наряду с библиотекой, любительским хором и воскресной школой для детей, должна быть организация для подростков. Второе. Где на это взять силы, людей, время, деньги? Считаю, что такие структуры могли бы организовываться централизованно, на уровне епархии, а их руководителями становиться не разрывающиеся между работой, семьей и приходским послушанием тетеньки типа меня, а священники. Прекрасным примером могут служить наши соседи — Православное братство Литвы, которое вот уже второй десяток лет организует летние лагеря для детей и молодежи: стоящие сейчас «у руля» этих лагерей молодые священники сами выросли там. За живыми, энергичными батюшками тянутся и студенты, а подростки, в свою очередь, более адекватно реагируют на юных вожатых, чем на «тетенек». К тому же епархия могла бы выделять какие-то средства на покрытие расходов таких структур, я уж не говорю о том, что руководителям хорошо было бы платить хоть небольшую зарплату. Впрочем, в идеале роль финансиста подростковых организаций должен играть приход, хотя бы родители этих подростков могли бы ежемесячно выделять какую-то фиксированную сумму.

Если это, конечно, кому-то нужно.

А нужно ли?

Все чаще, снова и снова упираясь лбом в стену равнодушия всех: постоянно занятых священнослужителей, загруженных родителей, увлеченных лишь друг другом молодежью, — понимаю, что нет, не нужно. Подростки — самый неблагодарный слой населения, кому охота возиться с ними? Проще сделать вид, что их нет в Церкви (вот и тема номера названа соответствующе), что они «все равно уйдут»… а значит, лучше заняться чем-то более продуктивным

Это как дома: дочка в четыре года рвется помогать, когда я делаю уборку, просит протереть пыль, помыть посуду. Можно дать, конечно, но это так сложно: надо стоять над ней, объяснять, показывать, выжимать тряпку, вытирать лужи… проще посадить ее смотреть мультик и сделать все быстро самой. Однако в семь лет она уже не захочет ни мыть посуду, ни вообще помогать, и мне останется лишь укорять и стыдить ее.

И если сегодня мы еще можем чем-то увлечь наших 13-летних, хоть с этим нужно повозиться, то в 16 — уже вряд ли. Не оставляем ли мы их своим равнодушием и ленью на самое «одинокое время» одних? И не останемся ли сами без них одинокими… навсегда?

 

Анна Ершова

 

«Вода живая. Санкт-Петербургский церковный вестник» № 6, 2010 год

http://aquaviva.ru/archive/2010/6/754.html